Сальвадор Дали

Сальвадор Дали (полное имя Сальвадо́р Фели́пе Хаси́нто Дали́ и Доме́неч маркиз де Пуболь, исп. Salvador Felipe Jacinto Dalí i Domènech, Marqués de Púbol; 11 мая 1904 — 23 января 1989) — испанский живописец, график, скульптор, режиссер, писатель. Один из самых известных представителей сюрреализма.

Работал над фильмами «Андалузский пес», «Золотой век», «Завороженный». Автор книг «Тайная жизнь Сальвадора Дали, рассказанная им самим», «Дневник одного гения» и эссе «Трагический миф Анжелюса Милле».

Знаменитого испанского живописца, графика, скульптора, режиссера Сальвадора Дали чаще всего называют «загадочным», «мистическим», «фантастическим», «таинственным». О нем написано более тысячи статей и свыше сотни книг. В литературе жизнь и творчество мастера предстают как «вызов», как эпатаж общепринятых социальных и эстетических норм.

Сальвадор Дали родился в Фигерасе, провинции Жерона, в семье зажиточного нотариуса. Обучаться изобразительному искусству начал в муниципальной художественной школе. С 1914 по 1918 г. воспитывался в Академии братьев ордена маристов в Фигерасе.

В 1916 г. отправился на каникулы в город Кадакес, где впервые познакомился с модернистским искусством. Первая персональная выставка Дали состоялась в 1919 году. Через два года отец посылает Сальвадора на учебу в Мадрид, в Академию художеств Сан-Фернандо, где тот знакомится с Луисом Бонюэлем, Федерико Гарсиа Лоркой и Педро Гарфиасом.

Знакомство с новыми течениями в живописи развивается: Дали экспериментирует с методами кубизма и дадаизма. В 1926 г. его выгоняют из Академии за высокомерное и пренебрежительное отношение к преподавателям. В том же году впервые он едет в Париж, где знакомится с Пикассо. Пытаясь найти собственный стиль, в конце 1920-х Дали создает ряд работ под влиянием Пикассо и Хуана Миро. В 1929 г. участвует вместе с Бонюэлем в создании сюрреалистического фильма «Андалузский пес». Тогда же он впервые встречает свою будущую жену и творческую музу — Галá (Елену Дмитриевну Дьяконову). Работы Дали демонстрируются на выставках, он завоевывает популярность. В 1929 г. примыкает к группе сюрреалистов, организованной Андре Бретоном. В 1934 г. неофициально вступает в брак с Галá (официальное венчание произошло в 1958 году в испанском городке Жерона). В том же году впервые посещает США.

После прихода к власти Франсиско Франко в 1936 году Дали ссорится с сюрреалистами, стоящими на левых позициях, и его исключают из группы. В ответ Дали не без оснований заявляет: «Сюрреализм — это я».

С началом второй мировой войны Дали вместе с Галá уезжает в США, где они живут с 1940 по 1948 г. В 1942 г. выпускает свою известную автобиографию «Тайная жизнь Сальвадора Дали». Его литературные опыты, как и художественные произведения, как правило, оказываются коммерчески успешными.

После возвращения в Испанию живет преимущественно в своей любимой Каталонии. С 1981 г. он серьезно болен. В 1982 г. умирает Галá.

Дали скончался 23 января 1989 г. от сердечного приступа. Тело художника замуровано в стене музея Дали в г. Фигерас. Великий художник при жизни завещал похоронить его так, чтобы по могиле не могли ходить люди.

В творчестве Дали можно выделить три основных этапа.

Первый (1904–1928) — это время детских впечатлений, учебы, знакомства с классическим искусством, с важнейшими современными направлениями.

Второй (1928–1947) — период программного сюрреалистического творчества.

Третий, последний период (1948–1989), — это возвращение в Испанию, обращение к классическому наследию — и художественному, и философско-религиозному, создание серии религиозных полотен, интенсивная работа в графике.

Библейские мотивы в произведениях Сальвадора Дали были всегда. Находясь в постоянном творческом поиске между реальностью и миром фантасмагории, он пытался найти Бога в окружающем мире и в себе. Порой он представляет Христа центром первозданной Вселенной, а порой представляет себя Спасителем мира. Ведь не случайно родители дали ему имя Сальвадор — Спаситель. Может быть, самой судьбою он был предназначен стать спасителем живописи от той смертельной опасности, которая грозила ей со стороны абстрактного искусства, академического сюрреализма, дадаизма и всех прочих анархических «измов» в целом.

В 1948 Дали возвращается из США в родной Фигерас. В это время он все более проникается идеями католицизма. Религиозные мотивы, классицистическая композиция, подражание технике старых мастеров характерны для таких его картин 1950-х гг., как «Мадонна порта Льигат» (1949), «Христос св. Иоанна на кресте» (1951), «Тайная вечеря» (1955), «Открытие Америки, или Мечта Христофора Колумба» (1958–1959). Не менее интересны картины «Распятие или Гиперкубическое тело» (оригинальное название Corpus Hypercubus) (1954), «Гвадалупская Богоматерь» (1959), «Христос Сан-Хуана де ла Крус», (1951), «Вселенский собор» (1960) и многие другие. Все они раскрыли удивительные образы религиозного мировосприятия художника, его причудливое видение веры и Священного писания.

В 1963 году Сальвадор Дали получил предложение от Джузеппе Альбаретто (Dr. Giuseppe Albaretto) проиллюстрировать новое издание Библии (Biblia Sacra). Такой проект предполагал детальное и глубокое изучение текстов Священного писания, духовное проникновение не только в сюжетную линию повествования, но и скрытый смысл и истину слова Божьего.

Мистик и сюрреалист, он настойчиво заглядывал в подсознательное, пытаясь проследить его движение. Даже обратившись к религиозной теме, он остается эксцентричным провокатором. Для него всегда была характерна попытка увязать веру и науку. Так, например, после взрыва первой ядерной бомбы Дали видел мистический ответ в черных тучах, поднятых этим катаклизмом.

Способность увидеть значение всего этого должно быть даровано, как он считал, Божьей милостью и милостью правды. Идея Божьей милости была взращена в нем еще детским религиозным воспитанием. Что же касается милости правды, то художник рассчитывал найти ее в открытиях современной физики. Хоть представления Дали о жизни, Боге и современной науке начали созревать еще в Соединенных Штатах и стали проявляться в работах того периода, но окончательно они сформировались и стали приносить плоды лишь после возвращения на родину в Кадакес в 1948 году.

Творческий подход Дали к любой теме и сюжету был чрезвычайно своеобразен. Он рисовал образы, знакомые разуму: людей, животных, здания, пейзажи, но позволял им соединиться под диктовку сознания. Он часто сливал их в гротескной манере так, что, например, конечности превращались в рыб, а туловища женщин — в лошадей. Это несколько походило на сюрреалистический автоматизм письма, где слова были знакомыми, так как использовались в каждодневном общении, но выстраивались в ряд свободно и без ограничений, чтобы выразить новые идеи. Художник наслаждается своим чувством свободы. Он освобождался от подсознательных образов, как сумасшедший. Единственным его отличием от сумасшедшего было то, что он не был таковым.

Путь Дали к художественной выразительности лежал через освобождение идей, скрытых в человеческом сознании и особенно — в собственном. А собственное сознание было загадочным миром памяти и жизненного опыта, иногда реального, иногда придуманного, но искаженного с помощью увеличительного стекла его фантасмагорического видения. Используя свой параноидально-критический метод, он получал то, что он называл иррациональным знанием, и пытался пояснить его зрителям. Художник был твердо убежден, что для того, чтобы освободить глубоко спрятанные мысли, необходим разум сумасшедшего или кого-нибудь, кто из-за своего так называемого сумасшествия не был бы ограничен стражем рационального мышления, то есть сознательной частью разума с ее моральными и рациональными установками. Человек, находящийся в таком бреду, утверждал Дали, не был ничем ограничен или скован и потому просто был вынужден быть сумасшедшим. Однако, как уверял Сальвадор своих зрителей, разница между ним и сумасшедшим была в том, что он не сошел с ума, следовательно, его паранойя была связана со творческими способностями. Это парадоксальное утверждение стало фундаментом творчества Дали и создало ощущение бесспорной констатации и двусмысленности в его работах.

Неопределенность стимулировала воображение зрителей, привыкших к миру спокойных пейзажей, портретов или групп классических обнаженных. Их интерес привлекали и возбуждали картины-головоломки с эротическими намеками.

Дали говорил, что он «христианин и католик, но, чтобы быть художником, ни того, ни другого не требуется». Вот и его религиозные картины, затрагивая известные сюжеты, всякий раз выявляли, прежде всего, личное отношение к религии.

Мир Сальвадора — фантастический, причудливый, гротескный. Окунувшись в него, легко переступить грань бреда и безумия. Проще всего заявить, что все это - наследие католической мистики или «иберийское неистовство», присущее каталонцу. Но дело обстоит не так просто. Много разных причин и обстоятельств сыграли свою роль, чтобы возник «феномен Дали». Его произведения — это безумные фарсы, которые необычайно дерзко повествуют о жизни и смерти, о человеке и мире.

Дали выбрал особенный и своеобразный способ остаться непонятным. Сон и явь, бред и действительность перемешаны и неразличимы, так, что не понять, где они сами по себе слились, а где были увязаны умелой рукой. Он хотел превратить реальный мир в подобие своей сюрреалистической картины, а свои фантасмагорические полотна приблизить к пониманию и отражению реального мира.

Так же как и в своих «религиозных» картинах, в гравюрах для Библии Дали предлагает сюрреалистический способ видения канонических евангельских сюжетов. Он был последовательным сюрреалистом. В сюрреалистические образы превращалось все то, что он делал, говорил, писал. Он не мог быть просто монархистом, а должен был быть сюрреалистическим монархистом; так и в вере он был сюрреалистическимкатоликом. А это совсем не то же самое, что просто монархист и просто католик. Он строил свою жизнь на сюрреалистический манер — столь же безоглядно, как и свои произведения. Сюрреализм для Дали — не просто течение в искусстве, а тип мышления, система ментальности, способ взаимодействия с миром и, соответственно, стиль жизни. Этот сюрреализм стремился по-новому поставить и решить коренные вопросы бытия человека. На меньшее он не соглашался.

Его картины не имеют ничего общего с ренессансной традицией жизнелюбивой эротики Боккаччо или Рабле. Жизнь, органическая природа и человеческое тело в глазах Дали вовсе не похожи на атрибуты счастливой и праздничной полноты бытия. Они, скорее, суть какие-то чудовищные галлюцинации, внушающие художнику не ужас или отвращение, а необъяснимый неистовый восторг, своего рода мистический экстаз. Он твердой рукой направлял свои подсознательные импульсы в русло творчества и не собирался давать им бесцельно бушевать, расшатывая целостность личности. Для сюрреализма, в том виде, как его исповедовал Дали, нет ни политики, ни интимной жизни, ни эстетики, ни истории, ни техники и ничего другого. Есть только Сюрреалистическое Творчество, которое превращает в нечто новое все то, к чему оно прикасается.

Дали прикасался буквально ко всему, что было существенно для человека его времени. Его картины не обошли тем сексуальной революции и гражданских войн, атомной бомбы и нацизма, классического искусства музеев и даже приготовления еды. А католическая вера была, пожалуй, одной из важнейших тем художественного самовыражения Дали. При этом всегда он высказывался неожиданно, шокирующее практически всех здравомыслящих людей. Наверное, это ему и нужно было: ударить по здравомыслию, бросить вызов разуму и морали. И этот вызов был не его личной целью. Это было главной целью сюрреализма.

Он довел до крайности идеи сюрреализма. Они превратились в динамит, разрушающий все на своем пути, расшатывающий любую истину, любой принцип, если этот принцип опирается на основы разума, порядка, веры, добродетели, логики, гармонии, идеальной красоты — всего того, что стало в глазах радикальных новаторов искусства и жизни синонимом обмана и безжизненности.

Парадоксальны, взрывчаты и провокационны и заявления Дали по вопросам эстетического характера. Они соединяют в себе противоречия, они убийственны, они приводят в ярость как сторонников радикального авангардизма, так и консерваторов-традиционалистов. Дали не только не избегает противоречий, он их жаждет, к ним стремится, ими живет. Алогизм, иррациональность — его программа и его стихия.

Последовательность и целостность этого мышления достигаются за счет предельного напряжения ради абсолютного и тотального Противоречия. Священное пророческое безумие Спасителя-Сальвадора опровергает всю мудрость мира сего, как и полагается пророку. Безумно создавать смесь из фрейдизма и католицизма, публично оскорблять память любимой матери, расписывать свои эротические чувства к фюреру, проповедовать «музейный стиль» и разрушение исторических памятников... Но именно таков был способ творчества Сальвадора Дали в жизни и искусстве. Он похож на рискованный эксперимент со смыслами и ценностями европейской традиции. Дали словно испытывает их на прочность, сталкивая между собой и причудливо соединяя несоединяемое. Но в результате создания этих чудовищных образных и смысловых амальгам распадается сама материя, из которой они состоят. Дали опасен для тихого и уютного устройства человеческих дел, для человеческого «благосостояния» (в широком смысле слова) не потому, что он «реакционер» или «католик», а потому, что он дискредитирует полярные смысл и ценности культуры. Он отчасти дискредитирует и религию, и безбожие, и нацизм, и антифашизм, и поклонение традициям искусства, и авангардный бунт против них, и веру в человека, и неверие в него.

Десятилетиями ученые, искусствоведы, художники и прочие ценители искусства спорят о творчестве и жизни Сальвадора Дали. Высказываются совершенно противоречивые суждения и гипотезы, мнения и научные изыскания. С работами Дали можно соглашаться и не соглашаться, принимать их или не принимать. Но одно безусловно признано всеми: Сальвадор Дали был и остается одним из величайших творцов и художников своего времени, талантливейшим представителем не только испанского искусства, но и мирового масштаба. А его библейские работы при всей противоречивости и спорности привлекают внимание зрителей не только к живописи, но и к прочтению Священного писания. Особенно это характерно для молодежи, склонной воспринимать мир по-своему и отвергать поучения и догмы предшествующих поколений. В этом особая миссия и значения религиозных произведений Дали для наших дней.